«Рабочий класс или революционен или он ничто…»

К.Маркс

К пониманию этого приходит и немало простых людей, кого бандеровский режим толкает в топку военных действий.

В сети появилось обращение украинского военнопленного Юрия Р. к своим согражданам:

«Ребята, не идите воевать. Власть вас обманывает, поверьте… Командиры относятся к людям, как к мясу, нас считают ничем.

Хлопцы, дорогие мои, мне уже 50 лет и я уже человек в возрасте, но я тоже хочу жить, у меня есть семья. Здесь (в плену) ко мне относятся как к человеку, хотя они могли меня спокойно завалить, убить. Но они этого не сделали. Отнеслись как к человеку. Честно скажу: власть о нас не думает, пока мы сами о себе не подумаем, они за нас не подумают.

Дорогие мои украинцы, возьмите власть  в свои руки и увидите, что у нас всё изменится и всё будет хорошо. Пока мы этого не сделаем, толку не будет.

Да, я сейчас военнопленный, я попал, конечно, не по своей воле, но здесь настоящие люди, настоящие парни. Я вас очень прошу: не воюйте против них, потому что уже таких смертей достаточно. Они нормальные пацаны. Давайте что-нибудь делать вместе, а не убивать друг друга. Давайте жить мирно. Наше правительство и наш президент всех обманывают, всё с нас тянут, берут из-за границы, а для нас ничего нет, мы нищие. Наживаются все эти богатые, олигархи, а у нас нет ни денег, ни ресурсов. Поверьте, дорогие мои, ко мне отнеслись, как к человеку.

Нужно брать власть в свои руки, и всё будет хорошо. И мы победим. Тогда действительно всё будет хорошо. И мы победим. Тогда действительно будет всё всем и не будет больше смертей. Не нужно больше смертей».

Как сказал Вольтер (1694 – 1778): «Великие горести оказываются всегда плодами необузданного честолюбия…».

В унисон к письму Юрия Р. Звучит стихотворение великого украинского писателя Олеся Бузины, который был подло убит режимом в Киеве четырьмя выстрелами в спину 16 апреля 2015 года за Правду. За любовь к отечеству:

Плачь, Украина, плачь!

Ты сама себе предатель и палач!

Ты своею собственной рукой

Задавила разум и покой!

Убиваешь лучших сыновей!..

Ратуя на «злобных Москалей»!

И кусая, как змея, себя за хвост..

Создала в своих пределах ХОЛОКОСТ!

С кем же ты останешься потом?

Все разрушив,- за каким бортом?

Может, восстановишь ты свой дом?!

Только не поднять погибших в нем.

А вот слова Рихарда Зорге – немецкого коммуниста и советского разведчика, героя Советского Союза (посмертно):

«Я трагедию войны испытал на себе. В конечном счёте войны провоцируются только капиталистическим обществом. Чтобы уберечь людей от этого несчастья, надо устранить капитализм!».

Владимир Бушин  — советский писатель. Поэт и публицист, литературный критик, общественный деятель. Член Союза писателей СССР:

Я жил во времена Советов.

Я видел всё и убеждён:

Для тружеников, для поэтов

Достойней не было времён.

Я жил в Стране Социализма,

Я взвесил все её дела

И понял: никогда Отчизна

Сильней и краше не была.

Я жил во времена Союза

В семье несметных языков,

Где дружбы дух и братства узы

Страну хранили от врагов.

Я жил в эпоху Пятилеток

И был голодным иногда,

Но видел я – мой глаз был меток, –

Нам светит горняя звезда.

Что ж, ошибались мы во многом,

Но первыми прорвали мрак.

И в Судный День, представ пред Богом,

Мы развернём наш Красный Флаг.

И ещё одно стихотворение Владимира Бушина от лица героя нового времени, погибшего при защите Дома советов в кровавые дни Чёрного октября:

Я при пушечном громе,
Но не в дальнем краю,
Я в Москве, в Белом доме,
Жизнь окончил свою.

Дни за днями промчатся,
То шурша, то звеня,
Но уже, может статься,
Вы отпели меня.

Было б думать напрасно,
Будто смерть не страшна
В этом доме прекрасном,
На восьмом у окна.

Был он белым по праву.
Стал он чёрным тогда.
Он пребудет кровавым
С той поры навсегда.

Я сначала был ранен,
А в полпятого дня
Два омоновца пьяных
Пристрелили меня.

Я не стал признаваться,
Видя злость их и пыл,
В том, что мне восемнадцать,
Я ещё не любил.

Ведь они не щадили
И моложе, чем я,
Ныне все мы в могиле,
Как большая семья.

В стенах чёрного дома
Пламя жрало меня.
Всё там, словно солома,
Было в смерче огня.

Что вдали и что близко,
Всё огонь поглотил.
Там была и расписка,
Что я гроб оплатил.

Полный скорби и гнева,
Пал я с мыслью о том,
Что убит подо Ржевом
Дед мой в сорок втором.

Деду легче, быть может:
Чужеземцем был враг,
А меня уничтожил
Свой подлец и дурак.

Я сгорел в этом доме
На восьмом этаже.
Ничего больше, кроме
Тени в нашей душе.

Хоть частичку России
Заслонил я собой,
Но узнать был не в силах,
Чем закончился бой.

Если вы отступили,
Если бросили флаг,
Как мне даже в могиле,
Даже мёртвому, как?

Как хотя бы немного
Обрести мне покой?
Как предстать перед Богом
С болью в сердце такой?

Даже если мне в душу
Его речи вошли,
Против танков и пушек
Что вы, сын мой, могли?

Но отдал не напрасно
Жизнь до времени я –
Есть на знамени красном
Ныне кровь и моя.

Лишних слов тут не надо,
Но – всегда вас табун –
Что ж не видел вас рядом,
Патриоты трибун?

А вот справа и слева
Ощутил всем нутром
Тех, кто пал подо Ржевом
В страшном сорок втором.

Наш Союз не разрушат
Ни года, ни снаряд.
Наши гневные души
Над Россией парят.

Интернет-канал «Идущий вперёд» сообщает следующее:

«90 лет назад, 5 октября 1934 года в Ленинграде состоялась премьера художественного фильма «Чапаев», а 7 ноября его уже смотрела вся страна.

Случайно, или нет, но примерно за неделю до юбилейной даты несколько телевизионных каналов показали современный сериал «Страсти по Чапаю», а вслед за ним – нашего «Чапаева». Из рецензий можно было заключить, что создатели «Страстей…» не стремились оплевать первоисточник, у них получился, как пишет газета «Мысль» №12 (494), достаточно качественный, по нынешним меркам, ремейк сдобренный эротикой (а куда нынче без неё). Непонятно, правда, какие цели преследовали авторы и исполнители сериала… Сняли, посмотрели и вскоре забыли, в отличии от классического «Чапаева».

А вот — картинка из жизни. Реальной, а не киношной. Её поведал советский писатель и литературовед Александр Исбах:

«Через несколько недель после премьеры участники творческого коллектива, куда входил и писатель, присутствовали на одном киносеансе. Хотели ещё раз проверить фильм, увидеть и учесть на будущее недоработки. А главное, посмотреть, как принимает «Чапаева» советский зритель.

Когда кончился фильм, был зажжён свет, и взволнованные зрители покинули кинозал, в первом ряду неподвижно сидел мальчишка лет десяти. Казалось, он даже не заметил, что зал опустел и к нему подошла группа незнакомцев. Он продолжал смотреть на погасший экран.

Кто-то из съёмочной группы спросил: «Ну что, пацан, обалдел? Небось первый раз смотришь?». Мальчишка тихо ответил: «Нет, в восемнадцатый». — «Да ты уж, наверно, всё наизусть выучил?». Пацан с какой-то смутной надеждой оглянулся вокруг и ответил всё так же тихо, но отчётливо: «А я каждый раз думаю — вдруг он всё-таки доплывёт…».

Вот таким, господа буржуазные эстеты и создатели будущих советских шедевров, должно быть настоящее Искусство!»

«Разговор с Чапаем»

Чапаев на нас с укоризною смотрит
Из призрачной дали Гражданской войны:
«Врагам я не сдался, а вы — распростёрты,
Советской Отчизны немые сыны.

Неужто все шашки уже затупили?
Ужель на коней разучились влезать?
Все клятвы, присягу и совесть забыли,
И некому правильный путь указать?

Неужто и вправду сильны буржуины?
А может, какая-то немощь на вас
Напала, и, стоя у края стремнины,
Прозреть вы не можете даже на час?

На нас в девятнадцатом крепко насели,

И вроде силён был и страшен Колчак,

И не было хлеба, патронов, шинелей,

А всё-таки нас не сломали никак.

И нас воевать господа не учили,
Огромные жертвы пришлось понести,
А всё-таки мы коммунистами были,
Все крепости взяли, прошли все пути».

Чапаев! То время на наше похоже.
На собственный путь боевой оглянись.
Четырнадцать стран вас ломали — и что же?
Вы их одолели, с колен поднялись.

Придёт и для нас долгожданное время,
Шеренги стальные, как прежде, сомкнём,
И, выкинув к чёрту буржуйское племя,
Что нынче отдали — с лихвою вернём!

Газета «Мысль» не забывает великого поэта, верного советскому времени Бориса Михайловича Гунько. Вот одно из его стихотворений под названием «Наши»:

Промчались они на экране, и словно пахнуло весной,
И взрослые люди рыдали в далёком сибирском кино.
И я с ними радостно плакал, и мысленно мчался в огне
С любимым Чапаем в атаку на белом красавце коне.

Шли годы, в них всякое было. Я многое в жизни постиг,
Но сердце моё не забыло тот звонкий мальчишеский крик.
И как бы мне не было страшно, я искренне верил всегда,
Что снова появятся наши, и снова отхлынет беда.

И вдруг в моём сердце уставшем, как солнечный свет янтаря,
Сверкнула догадка, что «наши» сегодня не кто-то, а я!
И, если, не ведая страха, я встану и выйду вперёд,
Мальчишка, как майская птаха, от радости вдруг запоёт.

Скликая живущих и павших под сень легендарных знамён,
Восторженным голосом — «Наши!» поднимет товарищей он.
И встанут их тысячи тысяч, и прочь побегут палачи.
Ты слышишь, мальчонка? Я вышел!
Скорей, сорванец, закричи!

Я видела Бориса Михайловича на митингах. которые проводил тогда Виктор Анпилов в защиту брошенных в тюрьму защитников СССР. Власть Ельцина не имела права арестовывать руководство СССР и народных депутатов СССР. Это было первое беззаконие по отношению к СССР и к референдуму, проведённому в марте 1991 года, где 76% жителей СССР сказали Советскому Союзу быть!

Но вечно пьяный Ельцин плевать хотел на конституцию СССР и мнение народа.

Небольшая горстка наследников Ельцина, разбогатевшая на грабеже народного достояния, на штыках держит себя у власти.

Давно ушли из жизни боровшиеся до конца такие люди, как Борис Гунько. Вот одно из его пламенных выступлений на митинге:

«От Колчака до Собчака…»

От Колчака до Собчака буржуйское отродие

Грозилось нам намять бока, унизить нашу Родину.

Антанта шла на нас войной и фюрер бесноватый,

Но стали каменной стеной советские солдаты.

Отбили много мы атак, все выдержали стойко.

И вот тогда коварный враг придумал «перестройку» .

Нашелся подходящий «вождь» – отец буржуям крестный.

И стал давить народ, как вошь, правитель «судьбоносный» …

Борис Гунько ушёл из жизни, как уходят настоящие патриоты – с болью в сердце за растерзанную своими же врагами Родину. Родину, которая дала им всё – бесплатное образование, работу… «Подлец вчерашний ныне стал героем…» (Шекспир).

В газете «Мысль» в №10 (263) Наталия Глаголева пишет:

«По призыву страны комсомольцы шли в армию и на флот, помогая их укреплению накануне надвигающейся войны. Огромен вклад советской молодежи, ее комсомола в победу над фашистским захватчиком в годы Великой Отечественной войны, а затем – в восстановлении народного хозяйства.

Были позже в истории страны и горькие страницы, когда обнаружились в нашей жизни и лжекоммунисты, и лжекомсомольцы, не понявшие жизнеутверждающей сути социализма. Они предали тех героев, что отвоевали и отстроили нашу Великую социалистическую Родину. А сегодня, зная, сколь дороги народной памяти имена настоящих героев-комсомольцев, предатели произносят лживые речи: говорят о своей комсомольской юности, о героизме комсомольцев, даже поют их песни, уже не имея на это никакого морального права. Они — разрушители всего, за что отдавало свои жизни и свой труд не одно поколение настоящих комсомольцев. Ценою трагических лишений, сломанных человеческих судеб, разрушения хозяйства страны, всех сторон ее жизни, всего, на что обрек наш народ, вторгшийся на нашу территорию капитализм…».

Всего за 24 года Сталин создал такую мощную державу, что вся капиталистическая озверевшая Европа не смогла её одолеть. Если бы не предательство партийных функционеров, СССР даже в 1991 году было не одолеть.

Горбачёвцы долго пытались найти подход к Шенину, чего только не предлагали, даже собственный фонд. Горбачёв просил Шенина встретиться с Примаковым и Яковлевым с целью «прочистить этим м…кам мозги». Встречи проходили на госдаче у Дзасохова. Олег брал с собой Бориса Павловича Пуго и меня. Спорили до полуночи, а потом Горбачёв звонил Шенину и интересовался, как прошла встреча, хотя оба его посланца ему уже всё доложили. В результате Яковлев в своей книге «Омут памяти» написал следующее:

«Во второй половине дня ко мне перед отпуском зашёл профессор Наумов – консультант по делам реабилитации. Я рассказал ему о своих опасениях относительно возможности государственного переворота. Поговорили о том, о сём. Я спросил его: «А кто, по-твоему, станет во главе возможной авантюры?», Наумов пожал плечами. Когда он уходил, я бросил ему вслед: «Думаю, что именно Шенин возглавит какой-то реваншистский демарш: как-никак секретарь ЦК, амбициозен, крут, с мозгами, варёными на сталинском бульоне». В материалах следствия Шенин именуется «главным организатором заговора».

Предало тогда всё КГБ. Леонид Шебаршин наблюдал из окна, как подонок Сергей Станкевич рушил памятник Феликсу Дзержинскому, а потом побежал занимать пост председателя КГБ при содействии Примакова. Но занял должность только на сутки, а через сутки его скинул такой же поддонок Бакатин. Вот что пишет о Леониде Шебаршине писатель Анатолий Житухин:

«К извечному вопросу о роли личности в истории: многие ветераны КГБ СССР до сих пор считают, что несколько человек своим бездействием повернули ход исторических событий в России.Начало формы

О сложившейся ситуации надо было доложить Крючкову. Тогда же в кабинете Агеева приняли решение: к Крючкову пойдут Агеев и Прилуков, расскажут всё как есть. Это, по воспоминаниям Прилукова, было невыносимо тяжёлое поручение, для него – может быть, самое тягостное за всю его жизнь…

Крючков не решился докладывать присутствовавшим в его кабинете об отказе групп «Альфа» и «Вымпел» участвовать в операции «Гром». Было принято соломоново решение: направить группу товарищей для рекогносцировки. Вернувшиеся с места событий доложили: обстановка серьёзная, много пьяных, может быть кровопролитие, хотя операция возможна. Но Крючков вынужден был принять иное решение, продиктованное позицией групп «Альфа» и «Вымпел». Тогда он и произнёс: «Я этого не допущу, венгерские события повторять нельзя».

Его слова вызвали взрыв возмущения. Особенно негодовали Бакланов и Шенин.

Операция отменяется. Обессиленный Крючков звонит Ельцину. Всем слышен ответ: «Я в Форос ехать не собираюсь». О чём они между собой договаривались раньше – так и осталось тайной. Но то, что определённые договорённости, связанные с выступлением ГКЧП, были – не вызывает сомнений.

…А Шебаршин в те дни принял сторону ельцинского окружения. В критический момент противостояния он был у Г. Э. Бурбулиса, ближайшего соратника Ельцина, и советовался с ним. Именно из кабинета Бурбулиса Шебаршин, как он пишет в своих воспоминаниях, позвонил Крючкову и стал отговаривать его от каких-либо решительных действий. При этом он полагал, что якобы может вспыхнуть гражданская война. Но это выглядело довольно наивно – никаких предпосылок в стране для этого не было.

Прояви тогда Крючков больше чёткости в руководстве подразделениями КГБ и решительности, не увязни в политических комбинациях – и всё могло пойти по-другому. Например, ещё вечером 18 августа не составляло труда арестовать Ельцина в аэропорту Чкаловский, куда его самолёт вернулся из Алма-Аты. Затем планировалось, что Карпухин с подразделением «Альфа» задержит Ельцина и Хасбулатова в Архангельском и доставит их в охотхозяйство «Завидово» для переговоров с членами ГКЧП. Но до утра 19 августа Карпухин так и не дождался чётких распоряжений на этот счёт. Конечно же Виктор Фёдорович почувствовал колебания и половинчатость действий Крючкова, что и послужило одной из причин его отказа от участия в операции «Гром».

А ведь очевидцы утверждают, что Ельцин поначалу сильно струсил. Предоставим слово Р. И. Хасбулатову, исполнявшему тогда обязанности председателя Верховного Совета РСФСР:

«Ельцин за это время дважды продемонстрировал свою слабость. Первый раз, когда всё только начиналось. Я заскочил к нему домой и увидел его полностью растерянным. Он говорил о том, что скоро придут люди Крючкова, что нас арестуют, всё пропало, мы проиграли. Я стал его трясти и даже возмутился – как так, два года мы бились за какую-то самостоятельность России, настаивали на своём праве иметь какие-то экономические права для осуществления реформ, а теперь сдаваться? Что о нас скажет история – что мы оказались трусами? Надо драться. К тому моменту я уже дал указание найти Силаева, министров и депутатов. И мы стали планомерно готовиться к противостоянию.

А в ночь с 20-го на 21-е Ельцин хотел сбежать в американское посольство. Когда мы спустились на лифте в гараж, он стал меня уговаривать. Сказал, что получил известие, мол, через час начнётся штурм, а потом нас должны расстрелять. Ельцин предлагал спрятаться у американцев, а потом, когда через несколько дней в мире поднимется шум и Горбачёв вернётся, выйти и руководить страной. Я выслушал и с трудом удержался от крепких выражений…».

Понятна позиция тех представителей руководящего состава КГБ, которые до сих пор считают, что одну из главных ролей в срыве планов ГКЧП сыграл Хасбулатов, который сумел фактически подчинить себе Ельцина и вернуть ему способность к действию. А ведь за всеми красочными снимками митингов в августовские дни с красующимся на танках президентом России скрывается подлинная сущность Ельцина – человека безвольного, трусливого, уходящего от проблем и страха с помощью алкоголя, а потому способного на самые непредсказуемые поступки. Что он и доказал сначала в Беловежской Пуще, а потом при расстреле Верховного Совета осенью 1993 года. Вот это были настоящие антигосударственные и антинародные заговоры, путчи по полной программе, которые у «демократов» принято почему-то называть «решительными действиями».

Напрашивается вопрос: а не вызвали бы силовые акции КГБ совместно с армейскими подразделениями – операция «Гром» и арест Ельцина – кровопролития в случае их проведения, чего, как известно, не желали члены ГКЧП?

Не принято, конечно, обсуждать то, что осталось в прошлом. Однако будем откровенны: вероятность такого хода событий существовала. Но за огромным числом всевозможных высказываний, предупреждений и не утихавшего кликушества на эту тему мало кто из либерал-демократов осудил впоследствии кровавый штурм Верховного Совета в октябре 1993 года, осуществлённый по личному приказу Ельцина. С их стороны почему-то остался незамеченным геноцид российского народа в 1990-е годы, причиной которого стала антинародная ельцинская политика. В результате её обнищала огромная часть жителей страны, резко увеличилась смертность и упала рождаемость, на несколько миллионов уменьшилась численность населения…

Некоторые бывшие руководящие работники КГБ считают, что половинчатая, а порой и невнятная позиция Крючкова делает его одним из главных виновников поражения ГКЧП. Ведь в Комитет государственной безопасности, в честность и порядочность людей, его представлявших, продолжала верить основная масса населения страны. Верить, несмотря на истеричную кампанию клеветы. А потому реальная возможность победы ГКЧП, опиравшегося на КГБ, существовала».

Многие не выдержали развала СССР. Покончила с собой участница ВОВ Юлия Друнина, напоследок поддержав ГКЧП:

Юлия Друнина

Судный час

Покрывается сердце инеем —
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока —
Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещеная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, —
За избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

А где же наш трудовой рабочий класс? А он, наконец, просыпается. Ему в своё время посвятил авторскую песню Александр Харчиков на стихи Гунько:

Господа рабочие, ИТР и прочие!
Как там Ваши акции, ваучеры как?
Вы ж такие львы были, когда рвались к прибыли,
Что чуть не угробили бедных коммуняк!

Теперь уничтоженный социализм
Почаще с тоской вспоминай!
Ты же сам выбирал эту скотскую жизнь,
Капиталистический рай!

Господа рабочие, чем Вы озабочены?
Видно, льются денежки бешеным дождем!?
Чай, открыли лавочки Вы на те халявочки,
Что вам напророчены свердловским вождем?!

Господа рабочие, Вы ж теперь хозяева!
Вот, небось, покушали, до упора, всласть!?
Или Вас обставили, чуть Вы пасть раззявили
На добро народное, чтоб его украсть?

Господа рабочие! Коммуняк не слушайте!
Хоть сто раз по харе Вас — за буржуя стой!
Плюнет в харю — вытрите! Плюнет в душу — скушайте!
Ничего, проглотите, вы ж народ простой!

Коммуняки наглые, те, что машут флагами,
Вам твердят про Родину, а на кой она?
Вот набить утробину — это дело благое!
А идеология быдлу на хрена?

Теперь уничтоженный социализм
Почаще с тоской вспоминай!
Ты же сам выбирал эту скотскую жизнь,
Капиталистический рай!

Господа рабочие! Вы ж теперь свободные
Ото всех навязанных Вам когда-то прав.
Потому не очень-то войте — «Мама родная!»,
Будет жизнь голодная при крутых ворах!

И не ждите жалости! Вы же сами, голуби,
Захотели шалостей в рыночном раю!
А теперь, пожалуйста, хоть топитесь в проруби
Иль хоть суйте «умную» голову в петлю!

Теперь уничтоженный социализм
Почаще с тоской вспоминай!
Ты же сам выбирал эту скотскую жизнь,
Капиталистический рай!

Ну, а коль не нравится, так пора исправиться
И буржую наглому наломать бока.
Вновь под Красным Знаменем Родина-красавица
Станет, как при Сталине, молода-крепка!

И тогда завоеванный социализм,
Как душу свою, береги.
Ты ведь понял теперь, где кошмар, а где жизнь,
И куда тебя манят враги.

Ты ведь понял теперь, где кошмар, а где жизнь,
И куда тебя манят враги.

Сегодня трудовой народ приходит к выводу о бесперспективности этого отживающего свой век общественного устройства.

Как сказал один рабочий Магнитогорского металлургического завода «капитализм осточертел до чёртиков».

Однако, похоже, добровольно отдать захваченную ими в августе 1991 года власть они не собираются, что подтверждается расстрелом Верховного Совета РСФСР в 1993 году.

Но люди в своих стихах разоблачают губителей великой державы:

Я – советский

В салонах модных «мерседесов»,
В устах прожженных наглецов,
На полосах продажной прессы
Бытует модное словцо…

Сперва народу сладко льстил,
Но вот пришел недолгий срок,
Они народ наш «окрестили»
Нелепым прозвищем – «совок».

«Совок» о прошлом сожалеет,
И вспоминает «те» года.
А делать бизнес не умеет –
Он слишком щедрым был всегда.

Но правда, есть чему дивиться,
«Совок» устроен так хитро,
Что в белокаменной столице
Построил лучшее метро.

Когда фашизм решил проверить
Страну Советов на излом,
«Совок» и «тигры» и «пантеры»
Утилем дал в металлолом.

Как только подлый мир насилья
На людях атом испытал,
«Совок» создал такую силу,
Что мир насилья задрожал.

И вот журналы и газеты
Дают на первых полосах:
«Совок» Гагарин на ракете
Летит звездою в небесах.

Когда «совки» в строю парадном
Машины грозные вели,
То атташе в мундирах разных
Затылки горестно скребли.

И паразиты всего света
Тогда нам были нипочем,
КОГДА ШЕСТАЯ ЧАСТЬ ПЛАНЕТЫ
БЫЛА ПОКРЫТА КУМАЧЕМ!

И этот довод самый веский,
И потому я не стыжусь:
Я – не «совок», а я – советский.
И этим званием горжусь!

Юрий ПЕСОЦКИЙ,

г. Мариуполь

Мой отец погиб в 1942 году на фронте, за Ленинград, за Сталина, за Советский Красный Флаг, и я никогда не изменю памяти погибшего отца Косачева Александра Филипповича. Я уверена, что и дела в стране идут так плохо потому, что над страной висит этот власовский триколор и не возвращён на место памятник Феликсу Дзержинскому. Ещё недавно на СВО солдаты ставили наше Красное знамя над возвращёнными сёлами, а последнее время что-то не видно. Почему?

К сынам своим, звеня слезами…

К сынам своим, звеня слезами,
взывает Русская Земля:
— Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!

Три года с этим триколором
Был в братстве гитлеровский стяг.
Три года власовская свора
Под ним плясала на костях.
И под его тремя цветами
Горели сёла и поля.
Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!

Покрыто грязью и позором
Оно с тех давних пор, когда
Сошлась под этим триколором
Фашистских прихвостней орда
И — лютовала над Россией,
Не ей, а Гитлеру служа
Под этим красно-бело-синим
Вдыму резни и грабежа.

Они, наймиты и подонки,
Давно успели прахом стать.
Но их духовные потомки
Взметнули этот флаг опять
И над Россией водрузили
На самый высший пьедестал,
И со страною совершили
Всё то, о чём Адольф мечтал…

Вот почему, звеня слезами,
Взывает Русская Земля:
— Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!

Станислав Золотцев

1996

«Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют», писал Лев Николаевич Толстой в 1881 году. А у нас разве не так?

В фильме «Демидовы» рабочий, доведённый до отчаяния, говорит богачам: «Подождите, скоро весь трудовой люд поднимется, и тоды мы с вами поквитаемся…». И поквитались в 1917 году.

Историю знать надо. За всё рано или поздно отвечать придётся.