СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ КОНТРРАЗВЕДКА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

(К 100-летию советской военной контрразведки)

19 декабря 1918 года Бюро ЦК РКП(б) приняло решение о слиянии Военного контроля и армейских ЧК в единый орган — Особый отдел. Это дата считается днём рождения советской военной контрразведки. Одной из наиболее ярких страниц в её истории по праву считается её деятельность в период Великой Отечественной войны.

В постсталинский период и особенно в период так называемой «перестройки» в художественной литературе и ряде других СМИ усиленно лепился образ военного контрразведчика (особиста, сотрудника «СМЕРШ») либо как трусоватого тылового хлыща, либо как злобного карателя. Не избежали этой участи и издания энциклопедического направления. Так, например, в 15 (1) томе Новой Российской Энциклопедии, изданном в Москве в 2015 г., в статье, посвящённой военной контрразведке «СМЕРШ» периода Великой Отечественной войны (автор Н.В. Петров), написано, что «современные историки и публицисты оценивают деятельность органов «СМЕРШ» по большей части негативно» [1, с. 357]. И это несмотря на то, что значительный объём фактического материала, содержащийся в опубликованных к настоящему времени открытых источниках информации при объективном подходе, даёт основания для совершенно противоположных оценок и выводов.

Органы военной контрразведки нашей Родины в предвоенный период и в период Великой Отечественной войны претерпели ряд организационных изменений. В предвоенные годы, до 8 февраля 1941 г., они именовались особыми отделами НКВД. 8 февраля 1941 г. они были переданы в состав наркоматов Обороны и Военно-Морского Флота СССР, под названием Третьих управлений, а контрразведывательное обслуживание пограничных и внутренних войск НКВД было возложено на образованный для этой цели в составе этого наркомата Третий отдел [2, сс. 107–108].

Для координации действий указанных органов между собой, а также с территориальным органами Народного Комиссариата Государственной Безопасности и Народного Комиссариата Внутренних Дел был образован Центральный Совет в составе Народного Комиссара Государственной Безопасности СССР, Народного комиссара Внутренних Дел СССР и начальников вышеуказанных Третьих управлений [2, с. 108].

В начальный период Великой Отечественной войны постановлением Государственного Комитета Обороны от 17 июля 1941г. органы контрразведки в системе Наркомата Обороны вновь были преобразованы в особые отделы НКВД. C 10 января 1942 г. в состав особых отделов НКВД вошли также органы контрразведки, действовавшие в составе Военно-Морского Флота [2, сc. 134 –136].

19 апреля 1943г. постановлением Совнаркома СССР Управление Особых Отделов НКВД и его органы были переданы в состав Наркомата Обороны и реорганизованы в органы Главного управления контрразведки «СМЕРШ» («Смерть шпионам») Наркомата Обороны [2, с. 139]. В мае-июне 1943 г. органы контрразведки в системе Военно-Морского Флота были также реорганизованы в органы управления контрразведки «СМЕРШ» Наркомата ВМФ [2, с.142]. В системе НКВД был также образован отдел контрразведки «СМЕРШ», осуществлявший контрразведывательное обслуживание пограничных и внутренних войск НКВД [2, с. 146].

Так было до окончания Великой Отечественной войны. 4 мая 1946 г. указом Президиума Верховного Совета СССР органы военной контрразведки были переданы в Состав Министерства Госбезопасности СССР и получили название 3-го Главного управления [2, с. 551].

Главные задачи военной контрразведки состояли в том, чтобы надёжно ограждать войска и учреждения армии и флота от подрывной деятельности вражеской агентуры, оказывать всемерную помощь войскам в проведении боевых операций, создавать условия, исключающие возможность утечки сведений о планах военного командования, вести решительную борьбу с паникерами, дезертирами и распространителями провокационных слухов [3, c. 15].

Уже в предвоенный период органам советской контрразведки, в том числе и военной, пришлось столкнуться с нарастающей активностью спецслужб стран, которые впоследствии образовали фашистский блок, в первую очередь спецслужб гитлеровской Германии, направленной против СССР.

Только в 1940 и первой половине 1941 г. было ликвидировано 66 резидентур германской разведки, разоблачено свыше 1600 агентов [2, c. 115].

К началу Великой Отечественной войны против СССР со стороны гитлеровской Германии было сосредоточено свыше 130 разведывательных, диверсионных и контрразведывательных органов, развёрнуто более 60 школ по подготовке агентуры [3, c. 15; 4, с.155]. Деятельность этих служб управлялась в системе военной разведки (абвера) так называемым «штабом Валли» [4, c. 154], а в системе главного управления имперской безопасности (СД) — органом, носившим название «Цеппелин» [4, c. 166 ].

Об интенсивности подготовки и заброски гитлеровской агентуры можно судить хотя бы по тому, что в 1942 г. количество заброшенных на советскую территорию агентов увеличилось вдвое по сравнению с 1941 г.[ 4, с. 167], а в 1943 г. — в полтора раза по сравнению с 1942 г. [4, c. 178]. Только в 1942 г. в учебной сети гитлеровских разведорганов было обучено свыше 10,5 тыс. агентов [4, c.163]. При этом если в 1941 – 43 гг. в прифронтовую зону направлялось примерно 55 % вражеских агентов, то в 1944 г. эта доля возросла до 63%, а в 1945 г. — до 88% [4, c. 180].

Подрывная деятельность вражеских спецслужб в ряде случаев приводила к успеху и требовала от советской стороны огромного напряжения сил. Так, гитлеровцам в течение 14 дней августа 1941 г. удалось осуществить 7 диверсионных актов на Кировской и Октябрьской железных дорогах. Им удалось летом 1942 г. взорвать мост в районе Минеральных Вод, захватить и удержать мост до подхода немецких танков в районе Пятигорска, создать пробку на мосту в Майкопе. Они неоднократно нарушали проводную связь. В 1943 г. гитлеровской агентуре удалось получить достаточно подробные сведения о подготовке Северо-Западного фронта к ликвидации демянской группировки гитлеровцев, осуществить ряд диверсионных актов с тяжёлыми для наших войск последствиями [5, cс. 219; 228].

Однако в целом результаты работы вражеских спецслужб на советско-германском фронте получили негативную оценку даже от своего собственного руководства. Так, уже в конце 1941 г. Гитлер признал, что абвер не справился со многими из своих задач. В 1943 г., по оценке Гиммлера, безусловно плохо выполнял основные задачи подчинённый ему разведывательный орган “Цеппелин” [4 c. 169 ]. Причём провалы касались прежде всего оценки военного потенциала Советского Союза в целом.

Бывший начальник германского штаба верховного главнокомандования (ОКВ) В. Кейтель в своих показаниях Нюрнбергскому трибуналу заявил «До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной Армии, получаемые от нашего военного атташе. В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны, мы ни разу не получали данных, которые бы оказывали серьёзное влияние на развитие военных действий»[2, с. 111].

В своём заключительном слове на том же Нюрнбергском процессе бывший начальник оперативного отдела штаба ОКВ генерал Йодль отметил: «Мы страдали постоянной недооценкой русских сил. В нашей разведке были крупные провалы» [2, с. 112].

Как отмечал в своём служебном дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал- полковник Ф. Гальдер: «Перед началом войны мы насчитывали в Красной Армии примерно 200 дивизий. На 51-й день войны мы были вынуждены установить, что их было 360» [2, с. 113].
Бывший начальник оперативного штаба командующего группами армий «Юг» и «Запад» Г. Блюментрит в своих мемуарах писал, что при подготовке нападения на СССР было очень трудно составить чёткое представление о Советской России и ее возможностях. В частности, что «у нас было мало сведений относительно русских танков. Мы понятия не имели о том, сколько танков могла произвести русская промышленность в месяц»[2, с. 113].

Генерал Пиккенброк, один из руководителей гитлеровского абвера, попав в советский плен, признавал: «Необходимо заметить, что за всё время моей разведывательной работы против СССР военная разведка не выполнила поставленных перед нею задач. Это зависело не от плохой работы германской разведки, а от хорошей контрразведывательной работы, высокой бдительности не только военнослужащих Красной Армии, но и гражданского населения»[2, с. 112].

Арестованный в мае 1945 г. бывший руководитель контрразведывательной службы абвера (Абвер-3) генерал фон Бентивеньи на допросе в «СМЕРШЕ» показал: «Почти ни один заброшенный в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной своей массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась обратно, то зачастую снабженная дезинформационными материалами»[2, сс. 218-219].

Согласно утверждению западногерманского военного историка Гердица «Германская разведка неправильно оценивала силы Советского Союза и возложила большие надежды на слабость русской армии. Полное неведение отмечалось со стороны Германии в вопросе производственной мощи советской индустрии [2, с. 113].

Известный западногерманский автор, бывший начальник отдела печати МИД гитлеровский Германии П. Шмидт, выступающий в печати под псевдонимом П. Карелл, [6, с. 12] писал: «Как обстояло дело с немецким шпионажем против России? Что знало немецкое руководство от секретной службы? Ответ в двух словах — очень мало! Нацистская разведка ничего не знала о военных тайнах русских…» [2, с.112 ].

О результатах работы советской военной контрразведки в 1941г. можно судить хотя бы по таким фактам.

В 1941 г. на Западном фронте военные чекисты и войска по охране тыла задержали и разоблачили свыше 1000 фашистских агентов. На Ленинградском и Южном фронтах — около 650, на Северо-Западном фронте — 300 агентов. В ходе битвы под Москвой было обезврежено свыше 200 агентов и более 50 разведывательно-диверсионных групп [3, c. 15].

Непосредственно в Москве и её пригородах только с 20 октября по 13 декабря 1941 г. было выявлено 32 шпиона и диверсанта противника [7].

Решительные действия советской стороны, в том числе военных контрразведчиков, привели к тому, что к концу1941 г. были в основном выведены из строя агентурные кадры абвера, подготовленные перед войной [4, c. 157].

На начальном этапе войны контрразведка была вынуждена придерживаться защитной тактики, состоявшей в выявлении агентуры противника, действовавшей в войсках и прифронтовой зоне, проверке одиночных выходцев из окружения и плена, а также в помощи командованию в наведении порядка в прифронтовой зоне. Действия контрразведки в тылу врага носили в основном характер войсковой разведки и диверсий. Но уже с начала 1942 г. действия контрразведки за линией фронта начинают приобретать чётко выраженный контрразведывательный характер, внедрение своей агентуры в разведорганы противника и использования его агентуры в своих целях. [4, c. 169].

За годы войны военной контрразведкой были направлены за линию фронта с различными оперативными заданиями тысячи разведчиков [4, c. 172].

Больших успехов добились в деятельности в тылу противника такие разведчики военной контрразведки, как Н.С. Андреев, Н.И. Александрова, С.Д. Гоменюк, М.Д. Каращенко, М.О. Малышев, А.С. Соболев, Б.А. Соломахин, Н.Г. Сергеев, П.И. Прядко, В.К. Ющенко и другие [8, c.7; 3, с.17].

Действовавший в центральной школе абвера близ Кенигсберга разведчик Н.С. Андреев собрал данные на более чем 80 официальных сотрудников школы и агентов, подготовленных для заброски в тыл советских войск. Сумел склонить к явке с повинной 4-х выпускников разведшколы [8, c. 7].

Н.И. Александрова, действуя в течение 2-х лет в стане врага, достала важные сведения об абвергруппе-326, о зондерлагаре в Вильянди, о разведотделе штаба немецкой 18-й армии, о курсах пропагандистов власовской армии, ряд ценных документов [8, c. 7].

С помощью зафронтовых разведчиков, в том числе М.Д. Каращенко, были получены данные о деятельности абверкоманды-104 в Пскове и разведшколе “Марс” в Валге [8, cс. 242 – 254; 261 – 268].

М.О. Малышев сумел проникнуть в разведшколу абверовского центра группы армий “ Север”, добыл сведения о 150 гласных и негласных сотрудниках фашистской разведки [8, cс. 7; 136–156].
П.И. Прядко, внедрившись в абвергруппу-102, добыл данные на 101 вражеского агента, доставил фотографии 33-х фашистских профессиональных разведчиков и другие важные сведения [3, c. 17].

В течение июля – сентября 1942 г. по данным зафронтовых разведчиков особистами Сталинградского и Юго-Восточного фронтов было обезврежено более 200 агентов противника [9, c. 155].

Разведчик ОКР “СМЕРШ” 1-го Украинского фронта Л. Дубровский, впоследствии разоблачённый гитлеровцами и героически погибший, сумел добыть и передать в ОКР фронта данные о 136 сотрудниках и агентах ГФП-721 (органе тайной полевой полиции ) и других служб безопасности гитлеровцев [3, c. 416].

Разведчик особого отдела Савчук, внедрённый в систему абвера, собрал подробные сведения на 80 агентов и 30 сотрудников абвера [4, c. 172].

В абвергруппе “Буссард” советский разведчик привлёк в помощники двоих сотрудников, а затем склонил к явке с повинной и вывел в расположение советских войск 42 агента [4, c. 173].

В абверовской школе, расположенной в Кейла-Юа, почти все агенты после заброски в советский тыл сразу же явились с повинной [4, c. 173].

Удалось разложить изнутри и практически парализовать деятельность гитлеровского разведоргана “Дромедар”, действовавшего на Кавказе [4, cс. 173–174].

Помимо чисто контрразведывательной работы органами военной контрразведки было получено немало общей разведывательной информации о противнике. Немалой была доля военной контрразведки в переданных её зафронтовыми опергруппами, как и аналогичными опергруппами 4-го управления НКВД–НКГБ, разведывательных сообщений о противнике и его замыслах. Из этих 4 000 сообщений 1358 были переданы в Генеральный штаб, 600 — командованию авиации дальнего действия и более 400 – командующим и военным советам фронтов [ 3, с. 16].

Помимо этого, органами военной контрразведки также получалась разведывательная информация о намерениях противника и состоянии его вооружённых сил по результатам проводившихся этими органами допросов военнопленных и анализа захваченных ими документальных материалов противника [10].

Поскольку уже в начальный период войны стало ясно, что противник широко использует заброску агентуры под видом военнослужащих, выходящих из плена или окружения в одиночку или мелкими группами, была налажена проверка таких лиц.

За полтора первых месяца войны на Юго-Западном фронте при проверке вышедших из окружения и плена одиночных военнослужащих было разоблачено 287 агентов гитлеровской разведки [4, c. 161]. При этом было установлено, что срок подготовки некоторых из них исчислялся несколькими днями с тем, чтобы затруднить их разоблачение [9, сс. 35, 64, 65].

Факт массовой краткосрочной подготовки гитлеровцами агентуры из числа военнопленных подтверждается также в мемуарах одного из бывших руководителей СД В. Шелленберга [10, c. 375].

Большая часть из 32 гитлеровских агентов, выявленных в Москве с 20 октября по 13 декабря 1941 г., представляла собой завербованных фашистской разведкой военнослужащих, оказавшихся в плену [7].

Проверка таких лиц была необходима и проводилась в широких масштабах. Однако сведения, опубликованные к настоящему времени о результатах этой проверки в открытой печати, опровергают утверждения о якобы “тотальном недоверии к бывшим военнопленным и окруженцам и массовым необоснованным арестам”.

Так, по состоянию на 1 октября 1944 г. такую проверку прошли 302992 человека, из которых арестовано было всего 3,81 %. Основная масса проверенных была направлена в воинские части (7, 25 %). Часть была направлена на работу в промышленные предприятия (10,15 %), 1,96 % были направлены даже в конвойные войска. Что касается лиц, направленных в штурмовые (штрафные) формирования (6,07 %), то туда преимущественно были направлены лица офицерского состава [11, cc. 181–182].

Однако с учётом широко распространённых мифов в отношении штрафных формирований, необходимо иметь в виду, что срок пребывания в них назначался от одного до трёх месяцев и прекращался досрочно в отношении лиц, получивших ранение или проявивших боевое отличие. После этого лица, прошедшие штрафные формирования, восстанавливались в воинских званиях и во всех правах и им возвращались боевые награды. В случае получения ими инвалидности им назначалась пенсия исходя из оклада содержания до направления в штрафное формирование, а в случае их гибели их семьи обеспечивались в соответствии с их должностями до направления в указанное формирование [11, cc, 452–462].

Одним из важнейших направлений в работе военной контрразведки являлась дезинформация противника. В результате принятых мер дезинформации, включая контрразведывательные, практически неожиданным для гитлеровцев оказалось контрнаступление советских войск под Сталинградом. [4, сс. 224–226].

Дезинформация противника силами военной контрразведки способствовала успеху Курской битвы, Белоруской, Ясско-Кишинёвской, Прибалтийской и Висло-Одерской операций [2, с. 215)].

Для дезинформации противника использовалась как агентура контрразведки, специально внедрённая в шпионскую сеть противника, так и разоблачённая и перевербованная агентура противника, работавшая под контролем контрразведки,
а также та часть агентуры противника, которая полагала, что работает на своих хозяев, но не знала, что сведения, которые ей якобы удалось добыть, фактически являются специально подготовленной для неё дезинформацией. Так, например, в течение определённого срока удавалось дезинформировать гитлеровскую разведку относительно местонахождения взятого в плен Паулюса, которого она хотела выкрасть [3, сс. 259– 270 ].

Подготовка дезинформационного материала стратегического уровня требовала высокой квалификации и проводилась контрразведкой в обстановке особой секретности в тесном взаимодействии с Оперативным управлением Генерального штаба, в котором для этой цели была выделена специальная группа разработчиков [2, с. 273], а также с разведывательным управлением Красной Армии [2, сс. 223–270].

Для дезинформации широко использовался метод так называемой “радиоигры”, когда противник получал дезинформацию по радио от ”своей” агентуры, действующей в расположении советских войск и в советском тылу под контролем контрразведки.

В декабре 1942 г. во время подготовки наступления на Волховском направлении противника дезинформировали через “его” агентов из Тихвина, Бологого, Вологды, Ярославля, Рыбинска, Калинина, Москвы, Горького, Пензы и других городов [8, c.242].

Были проведены крупные мероприятия по дезинформации противника при подготовке операции по прорыву блокады Ленинграда в январе 1943 г., в том числе из Тихвина, Вологды, Ярославля и других городов. [8, c.253].

Во второй половине 1943 г. при подготовке операции по окончательному снятию блокады Ленинграда была проведена операция по дезинформации противника при участии разведчика М.Д. Каращенко [8, cс.9; 267].

Только с конца 1941 г. по март 1943 г. для передачи противнику ложных сведений использовались 80 захваченных радиостанций немецкой агентуры [3, c. 16].

К числу важных направлений работы военной контрразведки относилось пресечение диверсионной и террористической деятельности противника.

Так, в 1942 г. и первой половине 1943 г. чекисты Волховского фронта обезвредили 9 диверсионных групп, в состав которых входило 42 подрывника. Все они направлялись абверкомандой-204 с заданием вывести из строя на длительный срок железнодорожную линию Волхов–Тихвин–Вологда. Некоторые из диверсантов, не приступая к выполнению задания, явились с повинной [8, c. 224].

Группа диверсантов “Цеппелина” в составе 25 человек была заброшена в 1942 г. в район Грозного для захвата нефтеперегонного завода. Ещё при спуске она была обстреляна и потеряла боеспособность.

Во время ликвидации советскими войсками Демянской группировки противника в полосу Север-Западного фронта было заброшено около 200 диверсантов для разрушения прифронтовых железнодорожных коммуникаций.

Ряд диверсий им удалось осуществить, но большинство участников этих групп было обезврежено [4, с. 180].

В ночь на 19 мая 1943г. была пресечена попытка прорыва в тыл Ленинградского фронта диверсионной группы численностью до 40 человек [4, c. 180].
Летом 1944 г. на территории Украины была разгромлена диверсионно-террористическая группа численностью в 28 человек [4, c. 181].

В 1943 г. чекистами Ленинградского фронта был обезврежен агент, имевший задание по уничтожению командующего фронтом Говорова [4, c. 217].

В 1943 г. гитлеровскими диверсантами была осуществлена серия терактов. Было убито 2 генерала и 7 старших офицеров Красной Армии. В глубоком тылу на пустынной дороге одетые в форму НКВД немецкие агенты останавливали легковые машины с военнослужащими Красной Армии якобы для проверки документов и расстреливали находящихся в них людей.

Для борьбы с этими группами были использованы машины-ловушки, в каждой из которых находился сотрудник «СМЕРШ» в форме старшего офицера Красной армии и по 2 оперработника с великолепной реакцией в скоротечных огневых контактах. Диверсанты были ликвидированы [2 сс.340–341].

Летом 1944 г. сотрудниками “СМЕРШ” было предотвращено покушение на заместителя наркома НКВД СССР И.А. Серова с помощью радиоуправляемых мин [2, cc. 440–441].

В 1944 г. была пресечена попытка врага организовать покушение на И.В. Сталина с применением портативного гранатомёта. Участники этой террористической группы, экипированные в форму Красной Армии и снабжённые поддельными документами на имя супругов Тавриных — сотрудников контрразведки «СМЕРШ», были задержаны через несколько часов после приземления в советском тылу и впоследствии приговорены к расстрелу [4, cс. 209 217].

Органами военной контрразведки был также выявлен ряд агентов, направлявшихся гитлеровцами для внедрения в действовавшие в советском тылу лагеря для военнопленных в антифашистские школы и антифашистский комитет «Свободная Германия» [8, cс. 233–240].

На заключительном этапе войны на территории Германии противником была сделана попытка организации диверсионных и террористических актов против Красной армии в рамках так называемого движения «Вервольф» (оборотни).

С марта по май 1945 г. оперативными группами «СМЕРШ» 1-го Белорусского, 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было арестовано 675 участников подпольной организации «Вервольф», шестеро из которых были уничтожены при задержании. Было обнаружено более 50 складов с оружием и взрывчатыми веществами, из которых изъято: миномётов – 6, гранатомётов (фаустпатронов) – 102, станковых пулемётов – 20, ручных пулеметов – 258, винтовок – 6079, автоматов – 256, пистолетов – 272, гранат – 5414, мин – 626, снарядов – 100, взрывателей – 5484, детонаторов – 3230, патронов – более 7 173 000, зарядов к гранатомётам – 1024, взрывчатых веществ – 8217 тонн в 310 ящиках, толовых шашек – 17800, бикфордова шнура – 3045 метров, бутылок с горючей смесью –30, клинков и стилетов – 448 в 2-х ящиках [2, с. 345].

На 1 декабря 1945 г. в советской зоне оккупации Германии было ликвидировано 620 организаций и групп «Вервольф», которые совершали поджоги, убийства, распространяли листовки, газеты и ложные слухи, направленные на провоцирование немецкого гражданского населения [2, c. 246].

Во время боевых действий оперативные работники военной контрразведки находились в расположении обслуживаемых подразделений. Когда требовала обстановка, действовали в составе передовых отрядов, а иногда и впереди их. Таким образом удавалось достичь существенных результатов.

Так, в сентябре 1943 г. свыше 20 оперработников высаживались с десантом в Новороссийский порт и своими действиями способствовали успешному проведению боевой операции [3, c. 233].

При освобождении г. Умани в марте 1944 г. опергруппой «СМЕРШ» было захвачено 18 сотрудников и 6 агентов зондеркоманды-203 [9, c. 218].

Перед освобождением Риги в 1944 г. группа военных чекистов, проникнув в тыл противника, захватила помещение гитлеровского разведоргана Абверштелле Остланд с документами и картотекой и удерживала его до подхода советских войск [3, cс. 339–340].

Опергруппа Черноморского флота во главе с подполковником Морозовым захватила здание вражеской контрразведки в г. Варна, действуя в составе передового отряда [3, cс. 348–351 .]

2 мая 1945 г. отделом контрразведки “СМЕРШ” 3-й ударной армии проводились оперативно-следственные мероприятия по выяснению судьбы гитлеровских главарей: Гитлера и Геббельса [3, cс. 361–372].

По мере освобождения от противника Советской территории органы военной контрразведки наряду с другими силовыми структурами проводили работу по очистке тыла Красной Армии от остаточных групп войск противника, от различных бандформирований, от агентуры противника и пособников оккупантов, а также иного антисоветского и другого преступного элемента.

Особенно трудной эта борьба была на территории ряда регионов Северного Кавказа, в Западной Украине и Прибалтике [2, сс. 346–376].

На территории зарубежных стран, занятых Красной Армией на заключительном этапе войны, органами военной контрразведки также проводилась работа по выявлению, задержанию и передаче органам правосудия определённой части лиц из числа находившихся на этой территории белоэмигрантов. Речь шла об активных участниках белого движения, особенно белых карателей, зверствовавших в период гражданской войны, организаторах и участниках подрывной деятельности против СССР в 20-е и 30-е годы и лиц, сотрудничавших с вражескими спецслужбами и органами пропаганды в период Великой Отечественной войны [2, 395–428].

Весомым был также вклад военных контрразведчиков в дело сбора материалов о зверствах фашистов в отношении советских военнопленных, а также мирного населения на оккупированной территории, в розыске фашистских карателей.

Немало отрицательных и злобных оценок со стороны антипатриотически настроенных авторов вызывает агентурно-оперативное обслуживание контрразведкой соединений, частей и учреждений вооружённых сил, которое на деле является обычной практикой спецслужб любого государства. Тем более во время войны. Результатом такой работы является выявление лиц, подозрительных по шпионажу, среди военнослужащих и окружающего населения; пресечение паники, дезертирства и распространения провокационных слухов. А также информирование командования и политорганов об обнаруженных недостатках в организации и проведении боевых операций, материального, продовольственного и медицинского обеспечения войск, соблюдения режима секретности.

И в плане выполнения этих задач органами военной контрразведки проводилась повседневная, настойчивая работа, обширный ряд примеров которой, в частности на всём протяжении Сталинградской битвы, приведён в сборнике « Сталинградская эпопея» [10]. По результатам сообщений контрразведки был принят ряд решений по устранению недостатков и реализации содержавшихся в этих сообщениях конкретных предложений в части улучшения организации снабжения войск боеприпасами и продовольствием [2, с. 314].

На заключительном этапе войны и непосредственно после её завершения органы военной контрразведки приняли активное участие в массовой фильтрации лиц, подлежащих репатриации. На 1 марта 1946 г. было репатриировано 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из которых 2 352 686 было принято от англо-американцев и прибыло из других стран. По итогам этой фильтрации основная масса гражданских лиц (80,68 %) была направлена к месту жительства, зачислено в ряды армии и рабочих батальонов Наркомата Обороны было 15,25 %, а передано в распоряжение НКВД для решения их дальнейшей судьбы 1,76%.

Что касается бывших пленных, то к месту жительства было направлено 18,31 % из них, зачислено в армию и рабочие батальоны 65,19 %, а передано в распоряжение НКВД 14,69 %. В распоряжение НКВД передавались лица, в отношении которых были данные о том, что они входили в состав руководящего и командного состава вражеских и коллаборационистских административных и силовых структур, были рядовыми, но активными членами этих структур, а также бывшие военнослужащие, добровольно перешедшие на сторону противника [11, сс. 396–397]. Как известно, такие лица привлекались к ответственности и в других странах, подвергшихся гитлеровской агрессии.

Помимо борьбы со спецслужбами фашистской Германии и её союзников на советско-германском фронте в период Великой Отечественной войны военной контрразведке приходилось вести борьбу против разведывательно-диверсионной деятельности разведорганов империалистической Японии, а на этапе разгрома Квантунской армии принимать меры по задержанию её сотрудников и агентов, а также сотрудников и агентов карательных органов на территории Маньчжурии и их активных пособников из числа белой эмиграции [2, cc. 399–403; 4, с. 228].

Также принимались меры в отношении спецслужб нейтральных стран и западных союзников, интерес которых в отношении наших вооружённых сил явно превышал допустимые пределы [4, cc. 242–245].

Многие из военных чекистов пали на полях сражений при выполнении оперативных заданий непосредственно в действующих частях и за линией фронта. Причём не только рядовые сотрудники. Среди погибших были: начальник особого отдела Юго-Западного фронта Михеев, его заместитель Якунчиков [3, c. 183] и зам. начальника контрразведки Балтийского флота Шатуновский [4, c. 236]. Начальники особых отделов армий: Шашков (2-й ударной армии) [8, c. 333], Белоцерковский (5-й армии) [3, c. 182], Камбург (33-й армии) [12, c. 188], заместитель начальника контрразведки Ленинградской военно-морской базы Бычков [4, c. 236], начальники особых отделов соединений: Кустов (33-й стрелковой бригады), Каретин (294-й стрелковой дивизии) [8, c. 334], Колобков (бригады подводных лодок) [4, c. 236], Брониславский (34-й стрелковой бригады) [3, c. 166] и многие другие.

Только в первую неделю Великой Отечественной войны на территории Прибалтики погибло 47 военных чекистов.

Особые отделы дивизий народного ополчения Ленинградского фронта потеряли убитыми 169 человек.

После ожесточённых боёв осенью 1941 года из 79 сотрудников особого отдела 24-й армии в живых осталось 8 чекистов, из них 2 раненых.

Среди погибших военнослужащих попавшей в 1942 г. в окружение 2-й ударной армии было 112 контрразведчиков [2, с. 151].

Во время обороны Таллина в 1941г. в боях погибло более половины личного состава особого отдела 10-го стрелкового корпуса [4, c. 232].

26 августа 1841 г. погибла на затонувшей плавмастерской «Серп и молот» большая часть особого отдела Таллинского гарнизона [2, с. 152].

Всего на трёх фронтах Северо-Западного направления погибло 1275 военных контрразведчиков. [2, с. 151].

Почти половину своего первичного личного состава потеряли погибшими во время войны чекисты Черноморского флота [3, c. 234].

Потери органов «СМЕРШ» 4-го Украинского фронта в 1943 г. убитыми, пропавшими без вести и ранеными составили 26 % личного состава. [2, с. 151].

Потери сотрудников военной контрразведки погибшими только с начала войны до 1 марта 1944 г. оцениваются более чем в 6 тысяч человек [3, c. 17].

Что касается награждения военных контрразведчиков, то, как отмечают современные исследователи истории спецслужб Дегтярёв и Колпакиди, долгое время в период Великой Отечественной войны военные контрразведчики награждались крайне редко. 27-м октября 1943 г. датируется записка В.С. Абакумова И.В. Сталину о том, что «армейские и флотские чекисты не награждались за свои героические поступки, за редким исключением». После этого были награждены 1656 сотрудника военной контрразведки: орденом Ленина – 8 чел. Красного Знамени – 52, Отечественной войны 1-й степени – 72, 2-й степени – 150, Красной Звезды – 501, Знаком Почёта – 135; медалями: За отвагу – 312, За трудовую доблесть – 104, За трудовое отличие – 12 [2, c. 153].

Четверо военных контрразведчиков: Жидков, Чеботарёв, Кравцов и Крыгин были удостоены высшей награды – звания Героя Советского Союза. Все четверо посмертно. Один из них, лейтенант Чеботарёв погиб при освобождении Советской Белоруссии в 1944 г. [3, cc. 394–398; 4, с. 237].

Вот так сражались за Советскую Родину военные контрразведчики во время Великой Отечественной войны.

.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  .

ЛИТЕРАТУРА
1. Новая Российская Энциклопедия, т. 15 (1) М. ООО Издательство “Энциклопедия”, 2015.
2. Дегтярёв К., Колпакиди А. СМЕРШ. (Энциклопедия спецслужб), М. Яуза, Эксмо, 2009.
3. Военные контрразведчики. М., Воениздат, 1979.
4. Остряков С.З. Военные чекисты. М. Воениздат, 1979.
5. Сергеев Ф. Тайные операции нацистской разведки. М. Изд-во политической литературы, 1991.
6. От “Барбароссы” до “Терминала” (взгляд с Запада) М. Изд-во политической литературы, 1988.
7. Известия ЦК КПСС, 1991г.№ 4 сс.210–214;
8. Армейские чекисты. Л., 1985.
9. Белоусов М.А. Об этом не сообщалось. М, Воениздат, 1989.
10. Сталинградская эпопея. (Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ) М. “Звонница-МГ”, 2000.
11. Пыхалов И.В. Великая оболганная война. 4-е расширенное издание. М. Эксмо. Яуза, 2012.
12. Виноградов А.П., Игнатова А.А. Герой-командарм. М., Воениздат, 1967.

Станислав Градов
г. Минск