4 ноября из всех постсоветских «праздников» в России, пожалуй, самый циничный и фальшивый.

Он, в общем-то, и стал праздником только потому, что позарез потребовалось отменить 7 ноября, но так, чтобы это было не слишком заметно.

По-воровски и втихаря. Не будь близости этих дат — да плевать было бы нынешним скрепоносцам на всех этих Мининых и Пожарских, о которых они и сами-то, скорее всего, узнали вместе с этой датой.

Однако фальшивее и циничнее всего, безусловно, выглядит официальный посыл этой даты — день единства и согласия.

Кого с кем?

Какое единство может быть у ограбленного пенсионера с вором, укравшим его пенсию? Неужели для этого достаточно бессодержательной фразы: «Прошу отнестись с пониманием?»

Какое единство может быть у блокадного Ленинграда с ублюдками, вешающими мемориальную табличку в память об убийце буквально в 5 километрах от Пискаревки, на которой лежит миллион умерших в блокаду?

Что общего может быть у народа с олигархами, на вынос торгующими народным богатством, и общающимися с народом исключительно через вечно пьяных пресс-секретарей, с разворота посылающих всех в…

Как именно должны выражать свое единство москвичи с министром, раздавшим тысячу автоматов для расстрела этих самых москвичей заезжей уголовной братве?

Что общего может быть у оккупанта с оккупированным населением? Фашисты, по крайней мере, были честнее. «Каждому — своё». Вам — газовая камера, нам — ваши золотые коронки.

Все честно. И никакого единения. Мы — раса господ, вы — унтерменши. Никаких двусмысленностей и натянутых на череп оскалов, долженствующих демонстрировать улыбку беспросветной радости.

Все это, кстати, никак не отменяет событий, которые действительно произошли сотни лет назад в эти дни.

Просто Минину и Пожарскому не повезло, что их имена решили использовать проходимцы. Их вины в этом точно нет.

И даже памятник обоим — князю и гражданину — установила не нынешняя власть.

Она просто украла его, как и всё в этой стране.

А.Несмиян